Много раз жалел о своих словах, и никогда - о молчании ©
Всю ночь снился золотой листопад из птичек не больше медной монеты. От них лес звенел и светился.
Утром поехала на велосипеде к Чудскому озеру.
МногословноВ Кятицах сонные все ещё летние холмы, и нет людей. Только мимо дважды проехали одинаковые коричневые жигули с лестницей на багажнике, с интервалом в десять минут, и в одном направлении. И есть тропинка, ведущая к полянке не более трех метров в диаметре, где нет ничего, кроме белой табуретки.
Залахтовье - кошмар, который хочется развидеть - огромные участки огороженные глухими заборами из белого рифленого железа, одинаковые, как стены морга или мусорные контейнеры, между заборами узкая дорожка, под прицелом толпы видеокамер, ведущая к перекопанному озерному берегу, единственным украшением которого оказался заброшенный гребной баркас.
Потом была живописнейшая дорожка к поселку Сосно - странному обглоданному ветром, заросшему диким можжевельником. И невзирая на название - ни одной сосны. Вообще никаких деревьев, только поросшие серебряным мхом дюны, и россыпь домов непонятной конфигураци, с вытянутыми крышами, ассиметричными многоугольными верндами и растениями в железных клетках. Так и стоят плененные ноготки и кусты декоративной ивы, с явной завистью глядя на буйные заросли вольного можжевельника сквозь железную сетку.
В Сосно было так непонятно и красиво, что уезжать оттуда совсем не хотелось, я прошла через фантасмагоричный поселок к бескрайнему морю тростника, обрамляющему узкую невыносимо синюю полосу ледяной воды, где-то очень далеко. Ближе озеро меня так и не подпустило, отгородилось стеной бессловесного, равнодушного, бессонного тростника.
Так я и брела пешком, ведя велосипед, вдоль этого бледного охристого моря, пока не закончилась дорога.
Тут наваждение меня покинуло, и стало понятно, что Сосно с его светлыми дюнами, ледяным ветром и слепящим солнцем, осталось далеко позади, и вокруг всё весьма прискорбно - вместо сухого песка и хрустящего мха - неведомо откуда появившаяся густейшая перепутанная трава, вместо можжевельника - надвигающийся с двух сторон непроходимый березняк/ольшанник/осинник/ивник, перепутанный как будто там бесы плясали. Дорожка по кторой мы с велосипедом брели, вдруг сузилась, потом разошлась на множество чьих-то следов, очень похоже что кабаньих, и исчезла, капитулировав перед стеной этого косматого "леса".
Но возвращаться мне ужасно не хотелось, к тому же за лесом слышался собачий лай и доносился неповторимый аромат коровьего..гм.. ну в общем понятно чего. Так что я решила что бурелом невелик в размерах, а значит преодолим, и я его конечно преодолела, правда в узкой полосе хламной растительности нашлась и глубоченная канава, и непролазные кучи веток, и страшные заросли крапивы, оплетенной мышиным горошком.
Так что я поразила до глубины души старушку в красной кофте, когда вылезла в её огород, будучи по колено в грязи с налипшими повсеместно листьями, с мокрыми ногами, ветками в волосах, и с велосипедом, волочащим на всех торчащих деталях по охапке той самой крапивы с горошком.
Вылезла я в деревне Подлипье, и была я зла и устала. Так что допросила с пристрастием краснокофтную шокированную бабушку, и узнала, что почти прямо ко мне домой (то есть на дорогу, по кторой ещё 4 км, но всё же) из этого Пподлипья ведет прямая дорога, и по ней всего пять километров! Правда, сказала бабушка, там есть нехороший гнилой участок возле Дёмина озера, но он небольшой.
Очень обрадовалась, что вернусь новой дорогой и что она не длинная, потому что по обычной круг составил бы километров четырнадцать. А так всего девять.
Я бодро оседлала велосипед.. у которого тут же отвалилась педаль, ибо гаечка, удерживающая втулку, отвинтилась где-то в крапиве.
Пришлось откручивать зеркало заднего вида, благо гайка тамошняя подходила..
Но эти пять километров оказались выше всех похвал. Особенно что касается "небольшого гнилого места".
Оно началось с перегороженности дороги поваленными соснами, потом усугубилось пересекающей дорогу речушкой, естественно, без всякого намека на мостик, но препятствие и правда невеликое, и перебравшись, я воспряла духом, в надежде что через три километра приятной лесной прогулки встречу родную дорогу на Самолву.
Однако вскоре поперечная речушка повторилась, в более широком варианте.
Затем дорога, по которой я уже не ехала, а шла пешком, превратилась в очень странное место - как и многие лесные дороги она укатана, и как бы ниже окрестных мхов, и из этих мхов начала сочиться желтая болотная вода, и собираться в две узкие темные лужи в колеях, оставив в середине относительно сухую тропинку. Это довольно жутко - идти по дороге, в которую, как в русло реки, с двух сторон всё активнее льётся вода. Постепенно тонкие струйки превратились в довольно широкие струи, журчащие и настойчивые, а лужи в колеях стали двумя ручьями, и тропинка в центре стала уже, и начала заметно понижаться, грозя скрыться под водой. наконец она стала почти непроходимой, сравнявшись с уровнем темной повижной речки, в которую превратилась дорога, но речке стало тесно, и она выбралась из дорожного плена, и затопила небольшую низменность, превратив её в озерцо, но за одно осушив дорогу.
Лес вокруг измельчал, а мхи невероятно утолстились, и на них разросся могучий болиголов. И где-то далеко справа, за мхами и болиголовом, угадывалось замкнувшееся в болотных травах Дёмино озеро, страшное и неприступное.
Приемлемый участок дороги длился недолго, но в нежданном золотом березняке ветер сорвал и понес к рыжей земле мириады мелких желтых листьев, не больше монетки, и лес сиял и звенел, как в моём сне.
Миновав золотой березняк, дорога неумолимо нырнула в очередной ручей, вылезла из него, и уперлась в вырубку. И это препятствие оказалось практически непреодолимым, потому что дороги к вырубкам обычно прокладываются тяжелой техникой, которая месит из податливой лесной земли черную кашу, глубиной почти по пояс.
Тут же к обычной непролазной грязи с жижей и колеями, создающими скользкий, да ещё и заваленный ольхой, лабиринт, прибавилась речка, радостно заполнившая как специально для неё созданное безобразие.
И тут я узнала это место - по затонувшему гусеничному трактору. Это оказался найденный мной в прошлом году странный тракторный мост, по которому я тогда едва переправилась. Только на этот раз я выбрела к нему с другой стороны, и речка с прошлого года расширилась в три раза, почти поглотив трактор, который из моста превратился в остров. Да ещё всё ломаными ветками завалено до полного отчаянья.
Мне захотелось рыдать, потому что я всегда полагала, что в такое говнище меня можно загнать только под угрозой расстрела, а теперь я, сама как леший, в глине, крапиве и листьях, собираюсь неведомым образом форсировать болотистую речку неизвестной глубины и ширины, да ещё и с велосипедом на шее. К этому времени велосипед даже вести не очень-то получалось, зато прекрасно получалось тянуть его как упрямого осла из ольхового бурелома, и нести на руках.
В результате по кочкам и бревнам я одолела треть реки, самую лёгкую. Потом кочки почти исчезли, а течение усилилось, и выглядело очень неприятно, лишая меня душевного и физического равновесия. Пришлось кинуть велосипед как мост на последнюю кочку с одной стороны, и на счастливо подвернувшееся бревно с другой, торчащее откуда-то из тракторных внутренностей.
Миновав первый рукав речки, я спасла стремительно погружающийся в воду велосипед, и залезла на спасительный трактор. Велосипед, стоящий на дне возле этого сомнительного острова, утонул почти полностью, торчать остались руль и седло.
Второй рукав ручья оказался глубоким, но не очень широким, с относительно крепким берегом, поэтому я втащила велосипед на трактор, и невероятным броском метнула его на берег, ибо отступать мне уже было некуда, да и человеческий облик я окончательно утратила.
Зато теперь точно знаю, как выглядит шайтан женского пола.
Потом таким-же невероятным броском кинула вслед велосипеду саму себя, и даже не шмякнулась ))
И ещё полтора километра брела по раскисшим колеям и лужам, которые уже не могли пробудить во мне никаких чувств в связи с их ничтожеством на фоне миновавших событий...
Выбравшись на дорогу на Самолву, последние четыре километра ехала на грозящем развалиться велосипеде. Который только что был перебран и смазан самым тщательным образом. Теперь придется опять перебирать, да ещё и чинить. Согнула две спицы, задняя втулка жутко заскрипела и защелкала, очевидно там крапива и ольха в подшипниках. А педали и звездочка, и все это добро вместе с цепью грозит отвалиться при первой возможности. И скрипит на все лады.
Всю следующую ночь снились темные реки, вода, заливающаяся в окна, и легкие золотые птицы, садящиеся отдохнуть на черную живую гладь.
Утром поехала на велосипеде к Чудскому озеру.
МногословноВ Кятицах сонные все ещё летние холмы, и нет людей. Только мимо дважды проехали одинаковые коричневые жигули с лестницей на багажнике, с интервалом в десять минут, и в одном направлении. И есть тропинка, ведущая к полянке не более трех метров в диаметре, где нет ничего, кроме белой табуретки.
Залахтовье - кошмар, который хочется развидеть - огромные участки огороженные глухими заборами из белого рифленого железа, одинаковые, как стены морга или мусорные контейнеры, между заборами узкая дорожка, под прицелом толпы видеокамер, ведущая к перекопанному озерному берегу, единственным украшением которого оказался заброшенный гребной баркас.
Потом была живописнейшая дорожка к поселку Сосно - странному обглоданному ветром, заросшему диким можжевельником. И невзирая на название - ни одной сосны. Вообще никаких деревьев, только поросшие серебряным мхом дюны, и россыпь домов непонятной конфигураци, с вытянутыми крышами, ассиметричными многоугольными верндами и растениями в железных клетках. Так и стоят плененные ноготки и кусты декоративной ивы, с явной завистью глядя на буйные заросли вольного можжевельника сквозь железную сетку.
В Сосно было так непонятно и красиво, что уезжать оттуда совсем не хотелось, я прошла через фантасмагоричный поселок к бескрайнему морю тростника, обрамляющему узкую невыносимо синюю полосу ледяной воды, где-то очень далеко. Ближе озеро меня так и не подпустило, отгородилось стеной бессловесного, равнодушного, бессонного тростника.
Так я и брела пешком, ведя велосипед, вдоль этого бледного охристого моря, пока не закончилась дорога.
Тут наваждение меня покинуло, и стало понятно, что Сосно с его светлыми дюнами, ледяным ветром и слепящим солнцем, осталось далеко позади, и вокруг всё весьма прискорбно - вместо сухого песка и хрустящего мха - неведомо откуда появившаяся густейшая перепутанная трава, вместо можжевельника - надвигающийся с двух сторон непроходимый березняк/ольшанник/осинник/ивник, перепутанный как будто там бесы плясали. Дорожка по кторой мы с велосипедом брели, вдруг сузилась, потом разошлась на множество чьих-то следов, очень похоже что кабаньих, и исчезла, капитулировав перед стеной этого косматого "леса".
Но возвращаться мне ужасно не хотелось, к тому же за лесом слышался собачий лай и доносился неповторимый аромат коровьего..гм.. ну в общем понятно чего. Так что я решила что бурелом невелик в размерах, а значит преодолим, и я его конечно преодолела, правда в узкой полосе хламной растительности нашлась и глубоченная канава, и непролазные кучи веток, и страшные заросли крапивы, оплетенной мышиным горошком.
Так что я поразила до глубины души старушку в красной кофте, когда вылезла в её огород, будучи по колено в грязи с налипшими повсеместно листьями, с мокрыми ногами, ветками в волосах, и с велосипедом, волочащим на всех торчащих деталях по охапке той самой крапивы с горошком.
Вылезла я в деревне Подлипье, и была я зла и устала. Так что допросила с пристрастием краснокофтную шокированную бабушку, и узнала, что почти прямо ко мне домой (то есть на дорогу, по кторой ещё 4 км, но всё же) из этого Пподлипья ведет прямая дорога, и по ней всего пять километров! Правда, сказала бабушка, там есть нехороший гнилой участок возле Дёмина озера, но он небольшой.
Очень обрадовалась, что вернусь новой дорогой и что она не длинная, потому что по обычной круг составил бы километров четырнадцать. А так всего девять.
Я бодро оседлала велосипед.. у которого тут же отвалилась педаль, ибо гаечка, удерживающая втулку, отвинтилась где-то в крапиве.
Пришлось откручивать зеркало заднего вида, благо гайка тамошняя подходила..
Но эти пять километров оказались выше всех похвал. Особенно что касается "небольшого гнилого места".
Оно началось с перегороженности дороги поваленными соснами, потом усугубилось пересекающей дорогу речушкой, естественно, без всякого намека на мостик, но препятствие и правда невеликое, и перебравшись, я воспряла духом, в надежде что через три километра приятной лесной прогулки встречу родную дорогу на Самолву.
Однако вскоре поперечная речушка повторилась, в более широком варианте.
Затем дорога, по которой я уже не ехала, а шла пешком, превратилась в очень странное место - как и многие лесные дороги она укатана, и как бы ниже окрестных мхов, и из этих мхов начала сочиться желтая болотная вода, и собираться в две узкие темные лужи в колеях, оставив в середине относительно сухую тропинку. Это довольно жутко - идти по дороге, в которую, как в русло реки, с двух сторон всё активнее льётся вода. Постепенно тонкие струйки превратились в довольно широкие струи, журчащие и настойчивые, а лужи в колеях стали двумя ручьями, и тропинка в центре стала уже, и начала заметно понижаться, грозя скрыться под водой. наконец она стала почти непроходимой, сравнявшись с уровнем темной повижной речки, в которую превратилась дорога, но речке стало тесно, и она выбралась из дорожного плена, и затопила небольшую низменность, превратив её в озерцо, но за одно осушив дорогу.
Лес вокруг измельчал, а мхи невероятно утолстились, и на них разросся могучий болиголов. И где-то далеко справа, за мхами и болиголовом, угадывалось замкнувшееся в болотных травах Дёмино озеро, страшное и неприступное.
Приемлемый участок дороги длился недолго, но в нежданном золотом березняке ветер сорвал и понес к рыжей земле мириады мелких желтых листьев, не больше монетки, и лес сиял и звенел, как в моём сне.
Миновав золотой березняк, дорога неумолимо нырнула в очередной ручей, вылезла из него, и уперлась в вырубку. И это препятствие оказалось практически непреодолимым, потому что дороги к вырубкам обычно прокладываются тяжелой техникой, которая месит из податливой лесной земли черную кашу, глубиной почти по пояс.
Тут же к обычной непролазной грязи с жижей и колеями, создающими скользкий, да ещё и заваленный ольхой, лабиринт, прибавилась речка, радостно заполнившая как специально для неё созданное безобразие.
И тут я узнала это место - по затонувшему гусеничному трактору. Это оказался найденный мной в прошлом году странный тракторный мост, по которому я тогда едва переправилась. Только на этот раз я выбрела к нему с другой стороны, и речка с прошлого года расширилась в три раза, почти поглотив трактор, который из моста превратился в остров. Да ещё всё ломаными ветками завалено до полного отчаянья.
Мне захотелось рыдать, потому что я всегда полагала, что в такое говнище меня можно загнать только под угрозой расстрела, а теперь я, сама как леший, в глине, крапиве и листьях, собираюсь неведомым образом форсировать болотистую речку неизвестной глубины и ширины, да ещё и с велосипедом на шее. К этому времени велосипед даже вести не очень-то получалось, зато прекрасно получалось тянуть его как упрямого осла из ольхового бурелома, и нести на руках.
В результате по кочкам и бревнам я одолела треть реки, самую лёгкую. Потом кочки почти исчезли, а течение усилилось, и выглядело очень неприятно, лишая меня душевного и физического равновесия. Пришлось кинуть велосипед как мост на последнюю кочку с одной стороны, и на счастливо подвернувшееся бревно с другой, торчащее откуда-то из тракторных внутренностей.
Миновав первый рукав речки, я спасла стремительно погружающийся в воду велосипед, и залезла на спасительный трактор. Велосипед, стоящий на дне возле этого сомнительного острова, утонул почти полностью, торчать остались руль и седло.
Второй рукав ручья оказался глубоким, но не очень широким, с относительно крепким берегом, поэтому я втащила велосипед на трактор, и невероятным броском метнула его на берег, ибо отступать мне уже было некуда, да и человеческий облик я окончательно утратила.
Зато теперь точно знаю, как выглядит шайтан женского пола.
Потом таким-же невероятным броском кинула вслед велосипеду саму себя, и даже не шмякнулась ))
И ещё полтора километра брела по раскисшим колеям и лужам, которые уже не могли пробудить во мне никаких чувств в связи с их ничтожеством на фоне миновавших событий...
Выбравшись на дорогу на Самолву, последние четыре километра ехала на грозящем развалиться велосипеде. Который только что был перебран и смазан самым тщательным образом. Теперь придется опять перебирать, да ещё и чинить. Согнула две спицы, задняя втулка жутко заскрипела и защелкала, очевидно там крапива и ольха в подшипниках. А педали и звездочка, и все это добро вместе с цепью грозит отвалиться при первой возможности. И скрипит на все лады.
Всю следующую ночь снились темные реки, вода, заливающаяся в окна, и легкие золотые птицы, садящиеся отдохнуть на черную живую гладь.
@темы: Хождения
Терву Я тебя многократно вспоминала в тот день, и радовалась, что меня хотя бы никто не гонит по дебрям на время )))
А велосипед у меня - прискорбне творение некоего беларусского завода, купленное лет пять назад за какие-то смешные гроши, чтобы никому не хотелось его красть.. В общем, он оказался не предназначен для такого вида отдыха ))) Бедняга.
мне так нравятся рассказы о твоих хождениях! Спасибо.)
а я однажды в одну сторону переправлялась с велосипедом по разрушенному мосту, сначала по рельсе, потом по двум узким бревнам - параллельным, на некотором расстоянии друг от друга..сейчас даже не помню, как я так балансировала, что ли, когда по соседнему катила...
а в обратную сторону сложней! - по наклонному дереву..лезла с велосипедом в одной руке%) - просто на пределе сил! вот это помню ощущение..%)
но оказывается, это не предел велосипедных переправ)))
ну, в те времена у меня были даже небольшие бицепсы) сейчас бы я не знаю..хотя это какой-то аффект, с силой не связанный...
а меня наоборот впечатлил велосипед как мост! я наверное так не решилась бы - или не сразу, совсем отчаявшись...%)
А я вообще глубоко неспортивная сидящая обычно на попе чуть ли не весь год валенковалятельница. Так что бревно над пропастью меня бы точно развернуло, и поехала бы я по ровной дорожке )))
Это ж надо ж! Заипеняться и выбраться! Ещё и транспорт выволочить!
Тебе теперь можно поклоняться как велошайтанше, ага)))))))