За четыре с половиной месяца жизни в лесу начинаешь чувствовать все по другому. Приближение автомобиля слышишь за два километра, и можешь точно сказать, повернул ли он на дорожку к твоему дому, или едет в ближайший поселок. Людей чувствуешь шестым нюхом задолго до их появления на лесной тропинке.
Если едешь далеко-далеко на велосипеде, то о приближении жилья узнаешь по запаху дыма.. И всякая всячь забывает, что ты страшный мерзкий человек, и начинает рассказывать.
И тут ты берешь, и приезжаешь в многослойную помойку, по како-то странной случайности именуемую культурной столицей..
Но дело не в этом.
А в том.
Что совсем привыкла быть собой, быть никем. Дороги лежат на лике земли, и даже если умираешь, все равно в безопасности.
Утром темная вода стоит высоко, и прибрежные травы ушли в нее с головой, и жмурятся рыжему пятну солнца на неясной глади.
Днем тишина и птицы, и ветви деревьев живут - растут и опадают листья, ссыпаются ливни желтых иголок, зреет дикая черноплодка.
Вечером солнечный шар вливается в реку, и лес замирает, чтобы опять загудеть, но уже от синего ветра.
Ночью луна.
В мире чисто, ни пылинки. В мире свободно.
А я стала хуже, хотя и нашла немного слов, но очень немного.