Пока ездила под землей в красном зареве, в переливах желтого, в зеленых тенях, пробиралась по вечной дуге, черному метрополитеновому меридиану, в непередаваемой небесной выси появились кустистые, клочковатые дождевые облака, оттененные сияющей белизой, и пропускающие через свои невесомые тёмные тела синие лучи солнца. Воздух. Вода.
Мир живёт, и город дышит теплом как груда свежего горячего асфальта, дыбится, горбится дорогами, висит пыльным заревом, дымами из труб, утягивается за презжающим в беззвучной выжженной дали поездом. И каждое движение, каждый звук отражается в теле, как в воде. Мы и сами город, город, разрастающийся в безмолвии внутренних тоннелей.