Ноги захотели идти.
Утром открыла наугад книжку, чтобы узнать, куда надо ехать. Книжка сказала, что надо вспомнить великого реалиста Льва Толстова.
Поэтому поехала на Петроградку.
А на Петроградской стороне стоит главный ночной кошмар - черная лестница в мой предыдущий дом, где я не была уже три года.
Мастерская на последнем седьмом этаже, с потолками, до которых я достаю рукой, четырьмя древними окнами и видом на железо крыш и на небо.
Решила зайти туда, благо мастерская стоит забытая, и никем не занятая.
Надо встречаться со своими кошмарами, и лучше наяву.
Двор за время моей там нежизни оброс автоматическими воротами с новеньким кодовым замком, абсолютно не стертым. Но желания уйти не возникло, и я стала ждать. Ждала не долго, и проникла во двор с компанией подвыпивших мужиков-рабочих. Они меня не заметили.
Когда поднималась по лестнице, у меня ощутимо дрожали колени. Ничего там не изменилось.
Сто пятьдесят ступеней спустя, я наощупь открыла дверь. Лампочка в прихожей сначала вспыхнула зеленым разрядом в районе выключателя, а потом мучительно зудя и мерцая выпустила в окружающее пространство жидкий сороковаттный свет.
Дальше прихожей я не пошла, потому что ясно ощутила, что это ненужно.
Зато стащила с антресолей забытую коробку с игрушками, и спасла из нее свою старую серую плюшевую псину. Вспоминая, какая она была веселая и забавная, понимаю, что игрушечные псы тоже чувствуют, когда они забыты.
Потом я ушла.
Но на улице показалось, что что-то не так. Совсем не так. Покопавшись в последних слоях памяти, поняла, что не выключила свет. Еще припомнился зеленый разряд в выключателе, и огнетушитель, которым некому будет пользоваться может быть еще три года... Пришлось вернуться.. К тем же самым воротам.
Вошла благодаря выносильщику мусора, выключила свет.
Изменилась. Кошмаров больше не будет.
Хотя заброшенный дом тяжкое зрелище для души. Домовой еще не умер, но в глубоком тревожном сне. Поэтому я и не пошла в комнаты. Зачем его беспокоить, ведь помочь все равно не могу.
Потом гуляли с псиной по темноте улиц, мыла руки от пыли в скользкой живой тьме Карповки, ехала на трамвае, подобравшем меня между остановками. Под ногами поворачивались вокруг моей оси стрелки теней - одна темная, и несколько прозрачных. Когда они сложились в полночь, я уехала домой.
В метро было невозможно тихо и пусто.