Да и вовсе не следовало рождаться человеком, но так случилось, что моя мама придумывала меня все четырнадцать лет после рождения сына, и они с папой завершили свою мысль на солнечной полянке в глубоком сентябрьском лесу, среди желтой хвои и солнечных бликов. Стройная шатенка с глазами цвета зеленой яшмы, и высокий голубоглазый полуэстонец с щегольской бородкой. Думаю, это была только мамина мысль, папа был как и я, похож на воду, тек вниз, к синему морю, которое поглощает и порождает все блики. Скорее всего, я так и остаюсь маминой мыслью, у меня никогда не было своих дел, только блики, блики, пятна солнечного цвета на рыжей хвое. Как будто ничего нет. Когда она спустится к синему морю, где её ждет отец, я наконец-то распадусь на свет и тень. Когда я это понимаю, мне легко, я могу выполнять свою роль, роль мысли женщины с яшмовыми глазами. Когда забываю, моё стекло мутнеет, и я веду себя глупо, злюсь, негодую, иду трещинами, покрываюсь копотью. Трудно собирать себя из пятен и бликов, скорее я злюсь не на телевизор, а на то что не могу исчезнуть, стать просто рыжей хвоёй.